Дело "Владимир Романов (Vladimir Romanov) против Российской Федерации" (Жалоба N 41461/02)

Совпадающее особое мнение судьи Малинверни, к которому присоединился судья Ковлер

1. Я голосовал за признание нарушения статьи 3 Конвенции. Однако я хотел бы дистанцироваться от заключения большинства о том, что жестокое обращение, которое претерпел заявитель, следует квалифицировать как пытку.

2. Сознавая, что различие между унижающим достоинство обращением, бесчеловечным обращением и пыткой не всегда легко установить, я полагаю, что во избежание умаления значения термина вывод о пытке должен делаться лишь в случае наиболее серьезных нарушений статьи 3 Конвенции.

3. Статья 1 Конвенция ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания определяет пытку как "любое действие, которым какому-либо лицу умышленно причиняется сильная боль или страдание, физическое или нравственное, государственным должностным лицом или по его подстрекательству для конкретной цели (например, для получения признания, наказания или запугивания)". Это определение содержит три составных признака пытки - интенсивность страдания, умысел и конкретная цель.

4. Европейский Суд выработал в отношении статьи 3 Конвенции три понятия, сосредоточившись в основном на интенсивности страданий, причиняемых жертвам, поэтому виды обращения, относящиеся к сфере статьи 3 Конвенции, могут различаться. Согласно прецедентной практике Европейского Суда категория пытки установлена для "сознательного бесчеловечного обращения, причиняющего весьма серьезные и жестокие страдания", которое должно особо порицаться (см. Постановление Большой Палаты по делу "Сельмуни против Франции" (Selmouni v. France), жалоба N 25803/94, § 36, ECHR 1999-V).

5. Используемый при оценке жестокого обращения критерий также позволяет Европейскому Суду классифицировать случаи такого обращения в конкретных терминах. Его оценка основывается на "всех обстоятельствах дела, таких как длительность обращения, его физические или нравственные последствия и, в некоторых случаях, пол, возраст, состояние здоровья жертвы и так далее" (там же, § 100).

6. Действительно, в последние годы толкование понятия "пытки" развивается, и действия, ранее рассматривавшиеся как бесчеловечное и унижающее достоинство обращение, ныне в некоторых делах характеризуются как пытка (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского Суда по делу "Сельмуни против Франции", §§ 101 и 105; Постановление Европейского Суда по делу "Дикме против Турции" (Dikme v. Turkey), жалоба N 20869/92, ECHR 2000-VIII; и Постановление Большой Палаты по делу "Ильхан против Турции" (lhan v. Turkey), жалоба N 22277/93, ECHR 2000-VII).

7. В настоящем деле, как следует из Постановления (см. §§ 27, 28, 30 и 60), заявитель получил несколько ударов по различным частям тела от тюремных надзирателей, использовавших резиновые палки. В результате ему были причинены серьезные травмы, потребовавшие госпитализации в тюремную больницу.

8. Однако применение силы надзирателями имело целью предотвращение бунта. Следует учесть в этой связи, что в большинстве тюрем отмечается латентное насилие, которое в любой момент может перерасти в бунт. Необходимо также иметь в виду обязанность надзирателей поддерживать порядок в изоляторе.

9. С учетом этого мне трудно согласиться с утверждением Европейского Суда, содержащимся в § 64 Постановления, о том, что удары палками, использование которых, к тому же, имело законодательную основу, наносились избирательно некоторым заключенным, хотя цель заключалась в подавлении группового нарушения режима, поскольку такое утверждение невозможно доказать.

10. По-видимому, удары, полученные заявителем, были слишком сильными, повлекли госпитализацию и, возможно, не были необходимыми. Тем не менее я не убежден, что в настоящем деле имело место неспровоцированное и умышленное насилие, в противоположность ситуации, отраженной в Постановлении Европейского Суда от 15 мая 2008 года по делу "Дедовский против Российской Федерации" (Dedovskiy v. Russia) (жалоба N 7178/03, §§ 81-85), в котором Европейский Суд квалифицировал действия как акты пытки, поскольку удары наносились заключенным по заранее составленному и рассчитанному плану подразделением специального назначения, и использование резиновых палок имело карательный характер.

11. В заключение, не желая каким-либо образом принизить значение актов насилия, за которые несли ответственность тюремные надзиратели, я полагаю, что такие акты должны рассматриваться как бесчеловечное обращение, а не как пытка.

12. Повторно подчеркиваю этот довод, поскольку считаю, что во избежание умаления значения термина "пытка" он должен применяться лишь в отношении наиболее серьезных случаев жестокого обращения.

Электронный текст документа
подготовлен ЗАО "Кодекс" и сверен по:
Бюллетень Европейского Суда
по правам человека,
N 3, 2009 год